Александр Лысковский: "Я люблю играть в стратегии"

Начав с программирования цунами, Александр Лысковский увлекся работой над компьютерными "игрушками". Сейчас он управляет компанией, которая является крупнейшим издателем и дистрибутором казуальных игр. В прошлом году игры Alawar во всем мире были скачаны более 500 миллионов раз.

Родился 15 мая 1977 года, закончил Факультет информационных технологий НГУ. Работал в области обработки особо крупных массивов данных и моделирования геофизических процессов в Институте математических проблем геофизики.
В 1999 году основал компанию Alawar.
Женат, воспитывает двух сыновей.
Любимый напиток — виски, любимые блюда — итальянская кухня, любимый писатель — Эрнест Хемингуэй, любимая музыка — русский рок.

Александр Лысковский: кратко

— Что вы считаете своим достижением?
— Я делаю людей вокруг себя счастливыми.

— Охарактеризуйте свой характер одной фразой.
— Экстремал.

— На какой машине вы ездите?
— Infiniti EX35, хотел красивый cross-over.

— Кем вы хотели стать в детстве?
— Программистом.

— Ваш главный недостаток?
— Лень.

— Назовите три правила делового человека.
— Знать, чего хочешь, уметь учиться, уметь работать с людьми.

— Ваше любимое занятие?
— Создавать компанию мечты.

— Есть ли человек, о котором вы можете сказать, что он изменил вашу жизнь?
— Школьная учитель по литературе, которая научила меня правильно говорить.

— Что приходилось делать, сжав зубы?
— Увольнять людей.

— Чему вас учат дети?
— Непосредственности.

— Что желаете, когда с неба падает звезда?
— Здоровья своим близким.

— Вы сами-то геймер?

— Да, люблю играть в стратегии. Но придумывать игры начал не поэтому. Когда учился в колледже информатики, возможность прикоснуться к компьютеру была только в лабораториях университета. А что делать 17-летнему человеку за компьютером, подключенным к локальной сети? Либо играть в игры, либо их писать. Играть не разрешали, компьютеры предоставляли только для обучения, вот и приходилось писать.

— Какая была первая игра?

— Я сочинил ее еще в школе на уроке программирования. Это был арканоид на языке фортран. Любимая игра — Advent, длинный текстовый квест. Мой папа работал программистом в Институте ядерной физики СО РАН. У него был огромный компьютер СМ-4. Чтобы я не отвлекал от работы, меня сажали за этот компьютер. Я запомнил себя, сидящим за этим огромным "ящиком" и вбивающим ответы на клавиатуре. С тех пор люблю стратегии и квесты.

— О какой карьере вы мечтали?

— Я учился на техническом факультете, и мы все собирались стать программистами. Никто и не думал о собственном бизнесе. Вначале я работал обычным наемным программистом — занимался в Институте вычислительной математики и математической геофизики СО РАН моделированием цунами. За этим стояла красивая идея расставить в мировом океане датчики, которые будут улавливать землетрясения и угадывать, как далеко дойдет волна от точки землетрясения и какой силы она будет, чтобы можно было успеть эвакуировать людей. Меня привлекала мысль, что я напишу кусочек программы, которая поможет спасать жизни.

Конечно, вечерами писал игры, но все это уходило куда-то "в стол". Работа программиста и работа бизнесмена похожи тем, что ты задаешь свод правил, и все работает. По этой схеме можно либо писать программу, либо нанимать людей и выстраивать бизнес-процессы. Эмоции очень похожи. Тогда нам не нужно было много денег. Мы с друзьями просто сняли комнатку в подвале, притащили туда свои компьютеры и играли в WarCraft и Doom.

— Как вам удалось сделать бизнес из хобби?

— Просто однажды нам заплатили деньги за созданную игру. Это были уникальные люди, которые несколько раз в течение двух-трех лет давали нам заказы. Тогда наша команда состояла из трех человек. Сейчас я с ужасом пытаюсь понять, за что нам тогда платили. Ничего коммерческого мы не создавали, вряд ли эти игры кто-то видел, кроме авторов. Потом к нам обратился институт искусственного интеллекта, который хотел сделать игру на тему экономической и экологической безопасности в Европе. Нужно было представить, что если в одной стране находится атомная станция, в другой — ядерное оружие, а в третьей — химическое производство, как это повлияет на соседние государства. Мы нарисовали карту Европы с цветными квадратиками, для 1997 года получилось красиво.

— Помимо реализации чужих задумок вы создавали игры собственного сочинения?

— Мы писали большую игру и стратегию. Тогда была популярна игра WarCraft, и мы решили написать похожую игру "Сварог" на тему борьбы славян-язычников и немцев-тевтонов. Мы использовали сюжет книги фантаста Михаила Успенского "Жихарь", ездили с друзьями в Красноярск знакомиться с писателем. Когда рассказали, что хотим сделать игру по мотивам его книги, он очень обрадовался, напоил нас чаем, потом не только чаем. В общем, хорошо посидели. Даже придумали документ, где он, как правообладатель, разрешал нам использовать книгу. Но когда нашли инвестора и начали писать, разразился кризис 1998 года, и нам пришлось выпустить ее полунаписанную. Но ее все равно покупали, даже "сырую", потом даже издали на Западе, и примерно в 2002 году мы обнаружили заново изданную в России версию, переведенную с английского языка снова на русский без нашего участия.

— Если вы увлекались сложными длинными играми, зачем же перешли на казуальные?

— В 1999 году, через полгода после кризиса, игровая индустрия в России умерла. В игры никто не вкладывал, потому что их невозможно было окупить. Все начали заниматься локализацией западных игр — либо покупали лицензию на локализацию, либо распространяли пиратские локализации. Но чтобы начать локализацию, нужно было поехать на выставку в Нью-Йорк, договориться с правообладателем игры, заплатить аванс, подписать контракт, вернуться домой и перевести ему деньги. Нереальная задача для нас, студентов. А пиратские локализации были серьезным бизнесом, где было все поделено, ходили бритые "братки" и контролировали.

В результате, мы стали писать игры и продавать их через собственный сайт. Тогда это называлось share-ware games, сейчас — "казуальные игры". Первыми покупателями стали американцы, в России интернет-коммерции не было до 2003 года. Первую игру купили два человека, а вот с третьей нам повезло: суммарно за несколько лет продаж принесла нам около 50 тысяч долларов. Денег на рекламу у нас не было. Мы искали западные журналы и просили их про нас написать, просили владельцев сайтов ставить на нас ссылки. Потом наш сайт стал посещаемым, игры начали качать, появились постоянные поклонники. Среди них есть дедушка-американец, владелец церковного приюта, где стоят компьютеры, на которые он постоянно устанавливает на них наши игры. Выбирает раз в месяц игру и списывается с нами, чтобы узнать, нет ли в ней крови и насилия.

— Планирует ли компания Alawar развивать новые направления работы?

— Мы осваиваем новые страны. Всегда много работали в Америке и России, а в мае открыли площадку в Польше, занимаемся финским и шведским рынком. Мы мечтаем стать издателями не просто цифровых игр, но цифрового контента в целом. Сейчас мы работаем в этом направлении: создаем первую большую мультиплеерную игру Dream Farm ("Суперферма") и скоро начнем продвигать ее по нашим каналам. Ведем переговоры и по фильмам, но этот рынок в России пока остается пиратским.

— Что вас мотивирует?

— Мне хочется быть причастным к чему-то значимому. Мы сейчас уже создали рабочие места для сотни людей, аудитория наших игр в России — шесть миллионов человек в год. Я не создаю политическую партию, движение автомобилистов, не снимаю кино, но мы тоже доносим наши ценности аудитории. В мире аудитория наших игр —250 миллионов человек, примерно столько же человек исповедуют буддизм. Каждый игрок находится на расстоянии клика от нас, он пишет нам письма, оставляет комментарии на сайте, мы снимаем статистику о том, во что он играет, как нас находит и так далее.

— Зависит ли развитие компании от личности руководителя?

— Я не сторонник роли личности в истории. Компании — как разные миры. Все зависит от уровня амбиций коллектива: либо мы строим международную компанию, либо киоски с семечками.

— Какое у вас хобби?

— В Новосибирске сложно жить, не увлекаясь сноубордом. Катание на сноуборде когда-то было даже нашим корпоративным видом спорта. Когда в компании работало 30-40 человек, мы всем офисом выезжали в Шерегеш. Недавно я увлекся фотографией. Мне нравится, что ты держишь в руках железку, а она многому тебя учит. Сейчас я понимаю, что красиво, а что некрасиво, обращаю внимание на то, что не заметил бы год назад. Недавно купил себе профессиональный студийный свет.

— Расскажите о своих родителях.

— Мой отец программист, мама тоже долго работала программистом, но вообще по образованию она детский психолог. Она занимается методами обучения детей-левшей, а я типичный левша. По опыту общения со мной мама защитила кандидатскую и докторскую диссертацию. У детей ученых Академгородка нет других вариантов, кроме как поступать в НГУ, работать в НИИ и писать диссертацию. Если бы не перестройка, я сейчас был бы каким-нибудь заведующим лабораторией.

— Какая у вас мечта?

— Я хотел бы заниматься любимой работой, но при этом быть менее привязанным к офису. Вообще, электронный бизнес это позволяет. Я много езжу по миру, и возможность путешествовать, продолжая быть в центре событий в компании, очень для меня важна.

— Как и где вы будете жить через 20 лет?

— Я мечтаю жить на вершине горы, чтобы рано утром просыпаться, надевать доску и целый день кататься.

— У вас много друзей?

— Да, много, и со многими мы вместе работаем. В свободное время мы стараемся не говорить о работе. Получается плохо, потому что для всех это любимое дело.

— Если бы у вас была возможность что-то изменить, что бы вы переделали?

— Я бы не получал программистского образования, а получил экономическое.