За гранью разумного

Пощекотать нервы или рискнуть жизнью? Сегодня острых ощущений ищут даже те, кто не причисляет себя к экстремалам. Врачи же уверены: люди испытывают судьбу только в состоянии аффекта или из склонности к мазохизму.

Карьера спортсмена-экстремала Максима Рапопорта закончилась неудачно. Молодой человек упал с велосипеда, руль воткнулся ему в живот и разорвал внутренние органы. Врачам пришлось удалить часть печени. Все в его жизни разделилось на "до" и "после" несчастного случая. Хотя мысль вернуться в большой спорт, как признается Максим, не покидала его даже на больничной койке. И он вернулся. Однако продолжать не смог.

— На последних соревнованиях по даунхиллу (спуск с гор на велосипедах или мотоциклах), в которых мне довелось принять участие, я остановился перед тем же препятствием, на котором получил травму, и подумал: зачем мне это надо? — вспоминает Максим Рапопорт. — Меня будто что-то свыше остановило.

Сегодня победитель этапов кубка России на велосипед даже не садится, катается только на роликовых коньках по крайней дорожке роллердрома — хватит, говорит, уже накатался. Травматологи утверждают, что таких, как Максим, единицы. Сколько не предупреждай любителей испытывать судьбу — все без толку. Даже после тяжелых травм экстремалы продолжают рисковать жизнью.

— Я их называю "отчаянными", — говорит старший ординатор травматологического отделения больницы "скорой помощи" Олег Гендин. — Пытаешься отговорить их: вы же не профессиональные спортсмены, это ведь им деваться некуда! А мне отвечают, все как один: нет, это моя страсть, не могу я без этого. И продолжают кататься, тренироваться, и повторные травмы, конечно, случаются.

Желание пощекотать себе нервы порой просыпается даже у тех, кто ни к спорту, ни тем более к экстриму, не имеет никакого отношения. Спрыгнув с крыши многоэтажки, скромный автомеханик Иван Роганов превратился в звезду интернета "Славика-незаменимого". Молодой человек признается: что он говорил перед прыжком — не помнит. Зато тысячи интернет-пользователей запомнили и даже на цитаты разобрали.

— Подколов после этого, конечно, прибавилось. Очень смущаюсь, но приходится терпеть, — рассказывает Иван Роганов. — Но мы больше ниоткуда прыгать не собираемся, так и знайте, мы — скромные механики!

В обычной жизни, говорит Роганов, от него бранного слова не услышишь. А отчего пятиминутная готовность к прыжку и сам его полет обильно сдобрены ненормативной лексикой, новоиспеченный джампер не знает.

— Просто у парня была обычная истерика, именно такое состояние в медицине называют состоянием аффекта, — говорит Александр Бекишев, специалист Красноярского краевого психоневрологического диспансера. — Если устраивать себе такие проверки на прочность регулярно, то до психических заболеваний не далеко.

Известный красноярский фотограф Александр Купцов тоже не считает себя экстремалом, хотя и поселился в подвесной палатке на скале Такмак. Но у его неординарного поступка есть красивое объяснение. Александр считает, что только с помощью "висячего протеста" он может привлечь внимание к проблемам заповедника "Столбы".

— Альпинисты, которые сюда приходят, с природой на "ты" и не позволяют себе того, что вытворяют дикие однодневные туристы, — объясняет столбист Купцов. — Знаю, многие называют меня сумасшедшим, а я ни с кем не собираюсь спорить и просто продолжаю делать то, что считаю нужным. И вообще, это в городе сумасшедшие. Какую же психику надо иметь, чтобы постоянно жить в этом бешеном ритме?

По мнению психологов, если человек занимается экстремальными видами спорта или хотя бы время от времени устраивает себе встряски, это говорит о том, что он нуждается в сильных эмоциях и в ярких переживаниях.

— Вообще-то это еще и проявление мазохизма, — добавляет психолог-консультанат Светлана Шатова. — Подвергая себя опасности, человек подспудно хочет почувствовать удовольствие от боли и от страха.

Тем, кто живет рядом с таким отчаянным человеком, психологи советуют вместе пережить экстремальное путешествие, чтобы у пары были одни эмоции на двоих. Если же второй половинке такие развлечения не подходят, то остается отпустить человека с легким сердцем, пусть он получает свой адреналин — это в конечном итоге его право.