Призыв без возврата

Сегодня, 28 сентября, в Томске простятся с солдатом-срочником, который погиб в армии. Руководство воинской части, где служил сибиряк, уверяет, что это было самоубийство. Матери подозревают дедовщину, тем более что ЧП с сибиряками на Дальнем Востоке происходят не в первый раз.

Известие о гибели Анатолия Оловянишников попало в Интернет 21 сентября, сама же трагедия произошла четырьмя днями раньше. Что именно случилось 17 сентября в воинской части на Дальнем Востоке, почему домашний и тихий паренек вдруг решил выстрелить в себя из автомата, до сих пор непонятно. По факту гибели солдата военный следственный комитет по гарнизону Комсомольска-на-Амуре начал проверку, возбуждено уголовное дело.

Толя Оловянишников призывался на срочную службу в конце ноября 2008 года, попал по распределению в космические войска. По словам родных, домой он звонил часто, в письмах писал, что «все хорошо, дедовщины нет, все идет строго по уставу». Сейчас близкие считают, что скорее всего это были заученные фразы. Только теперь странные на первый взгляд факты наконец-то сложились в общую картину: и то, что спустя два месяца после начала службы Толя попал в госпиталь, и то, что на его теле были обнаружены странные рубцы и кровоподтеки… Только сегодня, и только так поздно, все стало понятно.

— Все десять месяцев, которые он прослужил, ему было плохо. Ему не давали говорить правду. Создавалось такое впечатление, что, когда он звонил, над ним кто-то стоял, — рассказала в интервью томской телекомпании ТВ-2 тетя солдата Ольга Записных.

По некоторым данным, сегодня следственные органы Хабаровского края уже отмели версию о самоубийстве, и одной из основных рассматривают вариант о том, что Анатолий Оловянишников мог покончить с собой из-за издевательств со стороны сослуживца. Якобы одного из солдат воинской части уже даже задержали по подозрению в доведении до самоубийства.

В томском военкомате комментировать инцидент отказались, сославшись на то, что никаких подробностей они не знают и "отвечают за солдата только во время призывной кампании и лишь до момента передачи его руководству другой воинской части".

История Анатолия Оловянишникова страшная, но, к сожалению, не единственная. Два года назад в Хабаровске бесследно исчез еще один томич — Вячеслав Александрович. Его мама Марина Валерьевна несколько раз летала на Дальний Восток и пыталась самостоятельно искать сына. Однако и в военной части, и в местном комитете солдатских матерей, и даже в военкоматах ей отвечали одно и то же: "Побегает и вернется".

— Сын очень самостоятельный, — рассказывает женщина. — До армии успел отучиться, получил профессию, работал на заводе. Служить пошел сам, когда исполнилось 19 лет, даже не думал скрываться! У Славки был мобильный, мы постоянно созванивались.

Последний такой звонок поступил от молодого человека 31 июля 2007 года. Бодрым голосом солдат передал привет младшей сестренке, сказал, что отпущен в увольнение и в данный момент сидит в летнем кафе в центре города. Что было потом, не знает никто: ни одного звонка от него больше не поступило. А 22 октября в Томск пришло письмо, в котором командир части сообщил женщине, что ее сын исчез: "О его местонахождении ничего не известно… Просим оказать содействие в поисках… На Вячеслава Владиславовича Александровича будет заведено уголовное дело".

— Пока я была в части, неофициально мне намекнули, что Славка может находиться в рабстве. Говорят, такие случаи там не единичны. Молодых здоровых ребят держат взаперти или даже увозят в Китай, — рассказывает Марина Валерьевна.

В истории о рабстве, дедовщине и даже об инопланетянах готова поверить и другая мама Ирина Никитина. Ее поиски сына длятся десять лет, но так и не принесли результата.

— Женя тоже служил на Дальнем Востоке и тоже неожиданно пропал, — вспоминает она. — На все мои письма в Генеральную прокуратуру с просьбой найти его приходил ответ: "Верните сына нам! Он дезертир и его будут судить!" Получается, что военные меня же и обвиняли. Сегодня я почти потеряла надежду и свыклась с мыслью, что мой мальчик больше не вернется, а правды о его исчезновении я никогда не узнаю.

Почему воинские части в отдаленных регионах страны пользуются такой дурной славой? Что происходит за закрытыми дверями казарм и к кому обращаться матерям, потерявшим своих сыновей? Об этом не принято говорить, но об этом невозможно молчать.

— На адрес нашей программы мамы Евгения и Вячеслава писали много раз, мы взялись за поиски ребят, но сразу сказали, что не гарантируем быстрого результата, — рассказывает Раиса Хмелева, представитель телевизионной программы "Жди меня". — Розыски пропавших солдат — одни из самых сложных в нашей работе. Здесь невозможно найти крайних, виноватых или хотя бы тех, кто что-то видел. В военные части не пускают посторонних и не рассказывают подробностей.