В мире растет число самоубийств, и психиатры все чаще склоняются к тому, что суицидальное поведение следует рассматривать как полноценную болезнь, а не как результат аффективных расстройств. Утверждается, что мозг самоубийц мозг имеет поразительное сходство и при этом сильно отличается от мозга людей с аффективными расстройствами, но скончавшихся от естественных причин. Кроме того, есть семьи, в которых суицид — обычное дело, что наводит на мысль о генетических и других биологических факторах.
Густаво Туреки из университета Макгилла (Канада) считает, что поводом к суициду становится сочетание факторов окружающей среды, которые вызывают ряд изменений в мозге людей, генетически склонных к самоубийству. Среди них плохое обращение с индивидом в детстве, посттравматическое стрессовое расстройство, длительное беспокойство, недосыпание. Обнаружение этих факторов осложняется редкостью образцов мозга самоубийц и отсутствием модельных организмов (люди уникальны в своем стремлении свести счеты с жизнью). Тем не менее, кое-что уже удалось выяснить. Например, когда люди с биполярным расстройством, ранее пытавшиеся покончить с собой, начинают принимать литий, они обычно прекращают попытки самоубийства, даже если препарат не оказывает влияния на другие симптомы. Это говорит о том, что литий может воздействовать на нервные пути, которые имеют непосредственное отношение к суицидальным наклонностям.
С суицидом удалось связать несколько генов — например, те, что вовлечены в ответ мозга на уровень серотонина и сигнальную молекулу под названием нейротрофический фактор мозга, регулирующую реакцию мозга на стресс. И то, и другое обычно подавляется в мозге людей, которые покончили с собой, независимо от имевшегося у них психического расстройства. Туреки полагает, что именно суицид, а не психическое расстройство следует считать единственным значимым предиктором этих эпигенетических изменений. Механизм, посредством которого экологические факторы могли бы изменить эти гены, неизвестен. Предполагается, что какую-то роль играют гормоны стресса — например, кортизол.
В конечном счете, биологические и генетические маркеры помогут психиатрам с выявлением пациентов, наиболее подверженных риску самоубийства. Но Дэвид Брент из Питсбургского университета (США) предупреждает, что даже если однажды мы сможем по биомаркерам вычислять потенциальных самоубийц, ничто не подскажет, когда случится роковая попытка. И все-таки это позволит подобрать эффективное лечение для конкретного человека. По словам Надера Перру из Женевского университета (Швейцария), если суицидальное поведение рассматривать как самостоятельное заболевание, становится возможным проведение более целенаправленных, научно обоснованных исследований этого явления и методов лечения, пишет NewScientist.
