Эта вездесущая трясогузка
Она — предвестник вскрытия рек и начала ледохода
Называемая белой трясогузкой, эта небольшая вездесущая птаха, обитательница городов, селений и их окрестностей, на самом деле большую часть года окрашена в светло-серые тона, так сказать, с черными «деталями«, лишь в брачном наряде у нее много белого на передней части головы и шеи.
Круглый год белые у нее только крайние рулевые перья, что становится заметным лишь при развернутом хвосте порхающей трясогузки-плисточки, которая при этом издает протяжную позывку: «цивл-ить». Но такие же белые крайние рулевые и у других видов трясогузок, чей наряд окрашен преимущественно в желтые тона. Если теперешнее устоявшееся русское название легко объяснить манерой прохаживающейся по земле птички методично раскачивать хвостом вверх-вниз в такт шагам, то происхождение старинного слова — плиска — невозможно выяснить без помощи лингвистов, специалистов по древним славянским наречиям. Научное, т.е. латинское название этого рода птиц «мотацилла« означает буквально -двигающие хвостом».
Появляясь в наших краях в первые же весенние дни с плюсовой температурой, белая трясогузка как бы служит предвестником вскрытия рек и начала ледохода. Эти заметные птицы прилетают обычно поодиночке или парами и поначалу держатся возле прибрежных льдин, перевернутых потоком, где склевывают прилепившихся или примерзших ко льду: гамарусов, личинок ручейников, мотыль и т.п. После схода снега птицы перемещаются к местам гнездования, в качестве которых могут присмотреть самые непредсказуемые варианты укрытий: поленница рыхло сложенных дров, штабель бревен или досок, пирамида кирпичей, остов брошенной техники, груда металлолома, ямка под давно валяющимся лемехом плуга и т.д. Слово «давно» здесь вряд ли уместно, поскольку в экспедиционной практике мы не раз сталкивались с обескураживающей ситуацией очередного обнаружения гнезда с уже насиженной кладкой белой трясогузки, например, на полке вдоль борта моторной лодки, которой не пользовались всего-то несколько дней. Попытки постепенно переместить гнездышко из лодки на берег так, чтобы оно не оказалось брошенным, результата, как правило, не дают. Самец снова начинает токование, распушив все свое оперение, танцуя вокруг самочки и как бы уговаривая проявить благосклонность именно к нему, несмотря на то, что соперников вокруг даже и не предвидится. Ведь белые трясогузки гнездятся, как правило, достаточно рассредоточенно. Вскоре взамен утраченного гнезда птицы вьют новое и вопреки невзгодам выводят-таки потомство.
Вспоминаю, что гнездо под лемехом плуга обнаружилось, когда самка вылетела из-под него после откладки очередного яйца. В последующие 12 дней кладка из шести яиц производила впечатление брошенной, т.к. трясогузок поблизости не было видно, хотя кладка при каждой проверке была чуть теплой от разогретого солнцем металла над ней. Получился как бы мини-инкубатор. Догадливым птичкам оставалось насиживать кладку только под утро, когда за ночь металлическое укрытие остывало.
Наиболее многочисленным видом трясогузок в поймах рек в черте Новосибирска и в его окрестностях, а также во всей озерной лесостепи нашей области следует назвать желтую трясогузку, у которой горло, грудка и брюшко лимонно-желтые, а спинка с зеленоватым оттенком, в отличие от близкого вида — желтоголовой трясогузки с ее серой спинкой. В конце апреля, когда в пойме Оби сходит снег, а кусты ив (вербы) покрываются благоухающими «барашками» соцветий, наблюдается массовая миграция больших стай желтых трясогузок на север. Для отдыха они присаживаются именно на цветущие ивы, как бы маскируя их желтизной свой довольно яркий наряд, дабы лишний раз не привлекать пернатых хищников.
Область гнездования как белой, так и желтой трясогузок очень обширна и простирается до самого побережья арктических морей. Зимуют они на юге Азии, Европы и в Африке.
