Наша страна, вырвавшись из пут коммунизма, рванула к Европе, но выяснила, что ее не очень ждут и главное, что Европа стала постевропейской, не той, к которой мы стремились. В результате Россия тоже утратила старый вектор движения.

Особенно эта обоюдная потеря стала заметна в последние годы. Быстро двинувшись в начале десятилетия друг к другу, установив тесный диалог, стороны выяснили, что наполнить его особенно нечем. Тогда сближение закончилось принятием пустых документов о четырех пространствах. Ситуация усугублялась тем, что в Европе, благодаря расширению ЕС, не только усилились традиционно антироссийские силы, но и стало складываться убеждение, что внутриполитически, а частично и внешнеполитически Москва идет неевропейским, а то и антиевропейским путем. У нас же решили, что запутавшаяся в выборе дальнейшего пути Европа слаба. И, в соответствии с худшей российской политической традицией, помноженной на реакцию на собственное унижение прошлого десятилетия, мы начали говорить с европейцами высокомерно, если не пренебрежительно. В самые же последние месяцы в Москве после фантастической раскрутки полониевого дела и, особенно, после европейской критики российских действий по повышению цен на энергоносители, поставляемых в Белоруссию, начало складываться впечатление, что, что бы ни делала Россия, ее все равно будут поносить. Морально-политическое влияние Европы оказалось коренным образом подорванным.

На этом фоне даже тихая критика действительных российских безобразий не воспринимается, как желание помочь.

Диалог свелся к жестком торгу вокруг энергетики. Давление становится все жестче и даже бесцеремонней. Требуют отказа от монополии на энергопроводы. Хотя де-факто член ЕС - Норвегия - такую монополию держит. Требуют доступа иностранных компаний к добыче ресурсов, хотя по всему миру эти компании лишаются этих ресурсов государствами. Неизвестно, хорошо это или плохо. Но Россия, похоже, избрана в качестве слабого звена. На иранцев или саудитов по поводу доступа особенно не подавишь. На узбеков, туркменов или казахов давить можно, но основная часть их ресурсов идет через Россию.

Россия чувствует себя пока сильной и уступать, похоже, не собирается. Обещания построить нефте- и газопроводы вокруг России ее не пугают. Скорее, укрепляют желание проложить трубы на Восток и еще более усилить свои позиции на рынке. Новый договор между Россией и ЕС, который должен придти на смену Соглашению о партнерстве и сотрудничестве от 1994 г. не просматривается или грозит стать очередной бюрократической пустышкой.

Что же делать в этой, как кажется, тупиковой ситуации? Хамить не надо, но и уступать не надо: уступки породят лишь новые требования. Так, непонятное данное нашими чиновниками на встрече РФ - ЕС в верхах в Лахти обещание предоставлять уже с 2007 г. европейским компаниям бесплатные воздушные коридоры над Сибирью уже привело к эскалации требований дальнейших уступок.

Но ситуация в отношениях между Россией и ЕС только кажется тупиковой. Выход есть и через несколько лет он будет найден. Это произойдет, когда (и если) Россия преодолеет свою нынешнюю, уже пару лет как очевидно неэффективную, модель политического и экономического развития. Европа же должна выйти из того тупика, где она оказалась благодаря прошлым успехам и нынешней неспособности мыслить стратегически и на будущее.