Сама история распорядилась таким образом, что на всем кавказском направлении, на Каспии и в Центральной Азии, Россия и Иран проводят политику, основанную на принципах соседской взаимоподдержки. Так было всегда, и особенно это востребовано сейчас. И ни в Центральной Азии, ни на Кавказе, ни даже на Каспии - в регионах, где неизбежно присутствуют интересы России и Ирана, эти интересы не сталкиваются, а взаимно дополняют друг друга.
Показательный пример. В последнее время Иран заметно расширил свою экономическую экспансию в Центральной Азии, зоне традиционных интересов России. Москва, тем не менее, молча приветствует это. России явно не под силу одной заполнить этот важный для нее регион. Расчет России прост: чем больше здесь будет Ирана, тем меньше США, Турции, Китая.
Такое совпадение интересов особенно заметно на фоне усилий США реализовать так называемый проект Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА), в которой к традиционным центральноазиатским странам (Туркмении, Узбекистану, Таджикистану, Киргизии и Казахстану) с легкой руки Вашингтона добавили еще Афганистан и Пакистан.
Хотели бы того или нет в Вашингтоне и Европе, но реализация ПБЦА неизбежно ведет к вытеснению России из этого региона. По крайней мере, в обозримом будущем. По замыслу авторов проекта, торговля и различные экономические проекты должны сместиться в регионе к югу, в сторону Афганистана, создав тем самым альтернативу монополии России на экспорт углеводородов, электроэнергии, хлопка и прочее. Так что, Иран, попавший в опалу США и в Афганистане, становится опять союзником России.
Что же касается Каспия, то Иран -- единственная страна, которая в отличие от Азербайджана, Казахстана и Туркмении, полностью разделяет позицию России в главном вопросе, вопросе определения международного статуса озера. Такого статуса, который бы полностью исключал присутствие внерегиональных государств в его акватории. Все же остальные каспийские проблемы либо вторичны, либо не столь существенны.
В том же ключе обе страны строят свою политику и на кавказском направлении. При этом следует отметить особую роль Ирана, который в самый кризисный период для политики Кремля в Чечне председательствовал в Организации исламская Конференция (ОИК). Во многом благодаря позиции, занятой Ираном, ОИК с трудом, но согласилась на вердикт: Чечня - внутреннее дело России.
Было бы удивительно, если бы такая страна как Иран, с его населением, его ресурсами и, наконец, с его историей, не стремилась занять соответствующее своему политическому весу и потенциалу место в этом регионе. Поэтому вполне понятны амбиции Ирана, его желание превратиться из пассивного зрителя в активного игрока в решении региональных проблем.